Вчерашняя новость о магазине FFAT звучала уже совсем не «по-паркурному» и PN рассказывает почему #pntext Начиная со второй половины нулевых проблема этической части коммерческого вопроса в отношении дисциплины поднималась так часто, что успела априори надоесть уже новым поколениям практикующих. Речь об этом велась на мировых и российских форумах, локальных региональных сайтах, конечно, на тренировках, и с появлением ВКонтакте продержалась в своём первозданном виде примерно до 2009 года, обсуждаясь в совершенно различных кругах — от обывателей до профессионалов. Но справедливо ли? Вопрос, поставленный тогда не имел никаких различимых оснований, фактически, он был полностью теоретизирован на почве определенного мифа, посеянного в евронете. Не станем содержательно отрицать взгляды тех атлетов, чьи принципы до сих пор призраками витают в головах трейсеров, наталкиваясь на упорные стены реальности, а проясним хоть и необходимую, но инфантильную ошибку сообщества. Проблема, поставленная тогда и поддержанная основателями и, скажем прямо, даже имеющая историческое объяснение через их отношения друг с другом просто не могла быть осмыслена в ту пору. Несмотря на возраст представителей движения, на тот момент оно само находилось в совершенно подростковом состоянии. Это прекрасно характеризуют «романтика прежних лет», неразвитость базы элементов, отсутствие формулировок, несглаженность теоретических углов и множество всего другого. Грубо говоря, вопрос был поставлен рано, и в этом смысле он был не поставлен, а создан искусственно. Скорее оказался надуман, побуждён ситуацией с разрывом Белля с Ямакаси и последних с Фуканом на почве финансовых неурядиц. Интеллектуальной части той истории, трейсерам, которым тогда приходилось осмыслять процессы, конечно сразу стало ясно на что это похоже. Ответ был для них очевиден — на что и всегда. На то, что всё новое, особенно неразрывно связанное с молодежью, рано или поздно трансформируется в индустрию. А что такое индустрия и её зачатки — это когда тем, чем ты занимаешься управляешь не ты сам, а бизнесмены и чиновники. Одни и другие зарабатывают на этом деньги. В любом случае. Даже если исходить из логики евротрейсера, то и в его случае отсутствие общей коррупционной тенденции не уменьшает опасность, во-первых, из-за возможности тотального контроля, как в Англии или Америке, где прыжки по крышам легко могут обойтись штрафами и даже арестами, и, во-вторых, из-за возможности глобальной спортизации, которая сразу разделит движение. Все это, конечно, не говоря о взаимной пересекаемости бизнеса и власти, в их целях, страхах и надеждах. Собственно в этом и есть настоящая глубина и суть вопроса — во власти и нежелании отдавать её в чужие немытые руки. Располагая таким рассуждением инициаторы «коммерческого вопроса» не могли не подвергнуть его незримому суду собственного рассудка. Их опасения вполне понятны. Но такого права у них исторически не было. Паркур ещё не испытал больших денежных вливаний, бизнес-инициатив, взаимодействия с государством, чтобы можно было сделать какие-то определенные выводы и дать некое аналитическое заключение. В их распоряжении были только догадки и предположения, пространные мысли о будущем, из-за чего вопрос оказался неверно повернут в сторону необходимости полного отсутствия коммерции в паркуре, когда его следовало ограничить лишь разумными рамками. В итоге это привело к тому, что само слово «коммерция» стало синонимом зла и образом грязного и пошлого, чего-то, что паркура совершенно недостойно. Сегодня мы начинаем замечать, как всеобщая тенденция современного экономического и политического устройства мира все ярче проявляется в паркуре, а старый псевдо-критический тренд до сих пор норовит появиться из-за угла и вставить свой маленький сучок в колесо громадного механизма. Он наивен, прост, и как мы показали, не осмыслен, но если посмотреть внимательно он вездесущ. А вот его применимость к паркуру оказывается совершенно неоправданной. О чем речь? Абсолютный отказ от коммерции привел к взглядам, которые мы описали выше, не позволяющим трейсеру, «продающему» свой паркур или использующему его для коммерческих целей не подумать о своей продажности и не ощущать заочное чувство вины. В глазах «толпы» он становится врагом и предателем. Паркур так и не привлёк значительных капиталов, государство так и не заинтересовалось им спустя 10-12 лет, и трейсеры, сообщество осталось без выдуманного спонсорства и поддержки. Образ того, что «все будет хорошо, если мы будем просто прыгать» сформировался на фоне популярности и развитости скейтбординга и его индустрии, многих других зрелищных экстремальных видов активности, но он в крайней степени не сочетается с абсолютным отсутствием коммерции. Трейсерам, желающим связать свою жизнь с паркуром, приходится самим находить способы получения дохода, не выходя за рамки своей деятельности. Это мы и видим сегодня, примером чему служат очень точечные бренд-образования, основанные на командном и индивидуальном характере. Современная коммерческая среда внутри сообщества постепенно начинает обретать себя, проявляясь, что может быть заблуждением, далеко не только на Западе и в Европе, в определенном смысле, там подобные инициативы быстро тонут в уничтожающем горном потоке конкуренции, но в не меньшей степени в России и странах бывшего соц. лагеря, прежде всего на Украине и в Белоруссии. Это легко различимо на фоне последних двух-трёх лет, когда появились первые шаги в данном направлении, начиная от магазинов организаций и заканчивая ритейл-шопами вроде Parkour Brands и локальными и новыми историями, типа Square One. Главное опасение того вопроса заключалось в том, что коммерческий демон уничтожит паркур, сделав его достоянием «гигантов» и оно остается, просто есть и другая сторона — люди, трейсеры, желающие быть с паркуром единым, и создающие себе для этого условия. Здесь нет ничего, что бы противоречило идее дисциплины. Паркур позволяет использовать его инструмент, он лишь надеется, что его принципы, как и он сам, не будут опошлены, изжиты, сожжены и стёрты в погоне за прибылью. Надеется остаться самим собой. Паркур позволяет жить за его счет, вопрос в том, позволяете ли вы?